Сонеты Шекспира

Не изменяйся, будь самим собой. Ты можешь быть собой, пока живешь. Когда же смерть разрушит образ твой

Ее глаза на звезды не похожи Нельзя уста кораллами назвать, Не белоснежна плеч открытых кожа, И черной

Признаюсь я, что двое мы с тобой, Хотя в любви мы существо одно. Я не хочу, чтоб мой порок любой На честь

Сравню ли с летним днем твои черты? Но ты милей, умеренней и краше. Ломает буря майские цветы, И так

Прекрасный облик в зеркале ты видишь, И, если повторить не поспешишь Свои черты, природу ты обидишь

Как тот актер, который, оробев, Теряет нить давно знакомой роли, Как тот безумец, что, впадая в гнев

Мы урожая ждем от лучших лоз, Чтоб красота жила, не увядая. Пусть вянут лепестки созревших роз, Хранит

Украдкой время с тонким мастерством Волшебный праздник создает для глаз. И то же время в беге круговом

Уж если ты разлюбишь — так теперь, Теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих

Ты — музыка, но звукам музыкальным Ты внемлешь с непонятною тоской. Зачем же любишь то, что так печально

Когда читаю в свитке мертвых лет О пламенных устах, давно безгласных, О красоте, слагающей куплет Во

Мой Друг, твоя любовь и доброта Заполнили глубокий след проклятья, Который выжгла злая клевета На лбу

Другие две основы мирозданья — Огонь и воздух — более легки. Дыханье мысли и огонь желанья Я шлю к тебе

Скажи, что ты нашла во мне черту, Которой вызвана твоя измена. Ну, осуди меня за хромоту — И буду я ходить

Ты от меня не можешь ускользнуть. Моей ты будешь до последних дней. С любовью связан жизненный мой путь

Для аппетита пряностью приправы Мы называем горький вкус во рту. Мы горечь пьем, чтоб избежать отравы

Когда подумаю, что миг единый От увяданья отделяет рост, Что этот мир — подмостки, где картины Сменяются

Самовлюбленность мною завладела — Порок, проникший вглубь, неисцелим: Он захватил и разум мой, и тело

Мешать соединенью двух сердец Я не намерен. Может ли измена Любви безмерной положить конец?

Люблю твои глаза. Они меня, Забытого, жалеют непритворно. Отвергнутого друга хороня, Они, как траур

По совести скажи: кого ты любишь? Ты знаешь, любят многие тебя. Но так беспечно молодость ты губишь

Не соревнуюсь я с творцами од, Которые раскрашенным богиням В подарок преподносят небосвод Со всей землей

Ты для меня как хлеб для бедняка, Как животворный ливень для пустыни, А я как тот скупец у сундука —

Но если время нам грозит осадой, То почему в расцвете сил своих Не защитишь ты молодость оградой Надежнее

Будь проклята душа, что истерзала Меня и друга прихотью измен. Терзать меня тебе казалось мало, — Мой

Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть. Напраслина страшнее обличенья. И гибнет радость, коль ее судить

Да разве на медлительность коня Я мог досадовать в часы изгнанья, Когда, не торопясь, он вез меня От

Кто хвалится родством своим со знатью, Кто силой, кто блестящим галуном, Кто кошельком, кто пряжками

То, что мой друг бывал жесток со мною, Полезно мне. Сам испытав печаль, Я должен гнуться под своей виною

Беспечные обиды юных лет, Что ты наносишь мне, не зная сам, Когда меня в твоем сознанье нет, — К лицу

Издержки духа и стыда растрата — Вот сладострастье в действии. Оно Безжалостно, коварно, бесновато, Жестоко

Его лицо — как оттиск дней былых. В те дни краса цвела и увядала, И не было уловок никаких, Когда своей

Со дня разлуки — глаз в душе моей, А тот, которым путь я нахожу, Не различает видимых вещей, Хоть я на

Я знаю, что грешна моя любовь, Но ты в двойном предательстве виновна, Забыв обет супружеский и вновь

Трудами изнурен, хочу уснуть, Блаженный отдых обрести в постели. Но только лягу, вновь пускаюсь в путь

Часы покажут быстроту минуты, А зеркало — утрату красоты: Пусть мыслей сокровенные маршруты Заполнят

В твоей груди я слышу все сердца, Что я считал сокрытыми в могилах. В чертах прекрасных твоего лица Есть

Твоя душа противится свиданьям. Но ты скажи ей, как меня зовут. Меня прозвали «волей» иль «желаньем»

Когда часы мне говорят, что свет Потонет скоро в грозной тьме ночной, Когда фиалки вянет нежный цвет

В тот черный день (пусть он минует нас!), Когда увидишь все мои пороки, Когда терпенья истощишь запас

Ты украшать умеешь свой позор. Но, как в саду незримый червячок На розах чертит гибельный узор, — Так

Когда на суд безмолвных, тайных дум Я вызываю голоса былого, — Утраты все приходят мне на ум, И старой

Зачем собой мир грязный украшая, Оказывает он бесчестью честь, Порочность милостиво приглашая С Добром

Божок любви под деревом прилег, Швырнув на землю факел свои горящий. Увидев, что уснул коварный бог

О, как любовь мой изменила глаз! Расходится с действительностью зренье. Или настолько разум мой угас

О, ветреная муза, отчего, Отвергнув правду в блеске красоты, Ты не рисуешь друга моего, Чьей доблестью

Когда-то я один к тебе взывал, И стих очарованье отличало: Ты был стиху началом всех начал, А ныне Муза

Кто под звездой счастливою рожден — Гордится славой, титулом и властью. А я судьбой скромнее награжден

Но знай: пускай ни выкуп, ни залог Меня из рокового заточенья Не вызволят — нетленность этих строк Поможет

Каким питьем из горьких слез Сирен Отравлен я, какой настойкой ада? То я страшусь, то взят надеждой в