Стихи зарубежных поэтов
По городу проходят ребята по два в ряд, В зеленый, красный, голубой одетые наряд. Седые дядьки впереди.
«Откуда скорбь твоя? зачем ее волна Взбегает по скале, чернеющей отвесно?» — Тоской, доступной всем
Моя весна была зловещим ураганом, Пронзенным кое-где сверкающим лучом; В саду разрушенном не быть плодам
Художник мудрый пред тобой, Сатир пронзительных создатель. Он учит каждого, читатель, Смеяться над самим собой.
Поэт в тюрьме, больной, небритый, изможденный, Топча ногой листки поэмы нерожденной, Следит в отчаянье
Как иронический вопрос — Полночный бой часов на башне: Минувший день, уже вчерашний, Чем был для нас
Служанка скромная с великою душой, Безмолвно спящая под зеленью простой, Давно цветов тебе мы принести мечтали!
Вчера клан ведунов с горящими зрачками Стан тронул кочевой, взяв на спину детей Иль простерев сосцы отвиснувших
Быстро растут: Имущество власть имущих И нищета неимущих, Речи властей И молчанье подвластных.
В такие дни нам с вами процветать бы! Дамон у Диониса был в долгу. Тиран сказал: «Я потерпеть могу».
В ночь новолуния играет месяцу мальчик на пастушьей свирели…
Волны лет уходящих, вздымаясь, катятся вдаль — ночное небо…
Двенадцатый месяц. Увенчаны яркими звездами снежные шапки гор…
Коршуны, чайки, паруса туманом укрыты — картина порта…
На пагоде древней, приблизившись к облакам, о прошедшей весне грущу…
Нырнув в облака, вместе с ними несутся на север ласточки по весне…
Отпустили морозы — под луной жучки-древоточцы блестят на ступеньках…
Пустотою небес бурый ком земли окружен… Осень в бамбуковой роще.
Снег уже не идет. Серебрится зимняя шапка, как большая рыба…
Хор осенних цикад. Исступленно льются их песни с деревьев, будто с небес…
Настала полночь года — день святой Люции, — он лишь семь часов светил: Нам солнце, на исходе сил, Шлет
Скорей, сударыня! Я весь дрожу, Как роженица, в муках я лежу; Нет хуже испытанья для солдата — Стоять
Когда убьешь меня своим презреньем, Спеша с другим предаться наслажденьям, О мнимая весталка!
Я — микрокосм, искуснейший узор, Где ангел слит с естественной природой, Но обе части мраку грех запродал
Пусть ветреники ветреником числят. В делах серьезных никогда усердие не изменяло мне. И я уверен — точней
Зачем разбили мы кумиры их, зачем изгнали их из древних храмов? — изгнание для них не стало смертью.
Был недоволен Селевкид Деметрий, узнав о том, в сколь жалком состоянье в Италию явился Птолемей.
За полночь на дворе. Быстро минуло время, да, с девяти, как засветил я лампу, сел вот на этом мосте и
О чем-то рядом говорили, это нечто мое вниманье привлекло к дверям кофейни. И я увидел ослепительное
В лунную ночь загорелась на небосклоне среди прочих моя звезда…
Влажно чернеют тени на рыхлой земле в вешнюю пору…
Выставив грудку, голубь выпорхнул из-под ног. Палые листья на склоне…
И вот снова она — та, что некогда тихо сказала: «Поздняя осень…»
И здесь наблюдаю, как тянутся птицы на юг с гнездовий озерных…
На правой щеке зимнего солнца лучи. Иду к горе Ураяма…
Ночью на остановке от холода переминаюсь, как озябшая нянька…
Перед Праздником кукол от жестокого снежного вихря сотрясается дом…
Последние ливни пронесшегося тайфуна — снова и снова…
С поля вернулся отец, на росток пшеницы случайный во дворе наступив…
Спите, токийцы! В пору зимних дождей впервые ночное затишье…
Хоть и зовется цветок этот «белый пион» — в нем алых прожилок сеть…
Ветер в соснах шумит — значит, снова приходит лето на свои сто дней…
Орион в вышине, лотки с изобилием яблок — дорога к дому…
Ягоды вишни налились пурпурным соком. Сын у нас родился…
Деревце, деревцо к засухе зацвело. Девушка к роще масличной шла вечереюшим полем, и обнимал ее ветер
Твои глаза я увидел в детстве далеком и милом. Прикасались ко мне твои руки. Ты мне поцелуй подарила.
Потухшие звезды усыпали пеплом холодное лоно реки зеленой. Ручей растрепал свои косы, а тайные гнезда
Луна в жасминовой шали явилась в кузню к цыганам. И сморит, смотрит ребенок, и смутен взгляд мальчугана.
Зал в знаменах Подполковник. Я подполковник жандармерии. Сержант. Так точно! Подполковник. И этого никто
Окутана дымкой тревожных желаний, идешь, омываясь вечерней прохладой. Как вянущий нард эти сумерки плоти