Стихи Якова Полонского

Воротилась весна, воротилась! Под окном я встречаю весну. Просыпаются силы земные, А усталого клонит ко сну.

Любви не боялась ты, сердцем созревшая рано: Поверила ей, отдалась — и грустишь одиноко… О бедная жертва

Рассказать ли тебе, как однажды Хоронил друг твой сердце свое, Всех знакомых на пышную тризну Пригласил

Я еду — мрак меня гнетет — И в ночь гляжу я; огонек Навстречу мне то вдруг мелькнет, То вдруг, как будто

К моей телеге я привык, Мне и ухабы нипочем… Я только дрогну, как старик, В холодном воздухе ночном…

Любя колосьев мягкий шорох И ясную лазурь, Я не любил, любуясь нивой, Ни темных туч, ни бурь… Но налетела

Сатар! Сатар! Твой плач гортанный — Рыдающий, глухой, молящий, дикий крик — Под звуки чианур и трели

Я свечи загасил, и сразу тени ночи, Нахлынув, темною толпой ко мне влетели; Я стал ловить сквозь сон

Соловей поет в затишье сада; Огоньки потухли за прудом; Ночь тиха.- Ты, может быть, не рада, Что с тобой

Мой ум подавлен был тоской, Мои глаза без слез горели; Над озером сплетались ели, Чернел камыш,- сквозили

В те дни, как я был соловьем, Порхающим с ветки на ветку, Любил я поглядывать зорким глазком В окно

Всякий раз как под буркой, порою ночной, Беспробудно я сплю до звезды заревой, Три видения райских слетают

Любил я тихий свет лампады золотой, Благоговейное вокруг нее молчанье, И, тайного исполнен ожиданья

Мчится, мчится железный конек! По железу железо гремит. Пар клубится, несется дымок; Мчится, мчится железный

Меня тяжелый давит свод, Большая цепь на мне гремит. Меня то ветром опахнет, То все вокруг меня горит!

Блажен озлобленный поэт, Будь он хоть нравственный калека, Ему венцы, ему привет Детей озлобленного века.

Уходишь ты, — прощай, прощай, Беспутный год, бездушный год! Иди во тьму и не мешай Нам к свету двигаться

Как промаюсь я, службы все выстою, Да уйду на ночь в келью свою, Да лампадку пред девой пречистою Засветив

Что мне она!- не жена, не любовница, И не родная мне дочь! Так отчего ж ее доля проклятая Спать не дает

И рассудок, и сердце, и память губя, Я недаром так жарко целую тебя — Я целую тебя и за ту, перед кем

‎Зачем до сей поры тебя изображают С седыми прядями на сморщенных висках, Тогда как у тебя на юных раменах

Напрасно иногда взывал он к тени милой И ждал — былое вновь придет и воскресит Все то, что мертвым сном

Когда предчувствием разлуки Мне грустно голос ваш звучал, Когда, смеясь, я ваши руки В моих руках отогревал

Зари догорающей пламя Рассыпало по небу искры, Сквозит лучезарное море; Затих по дороге прибрежной Бубенчиков

Моя барышня по садику гуляла, По дорожке поздно вечером ходила — С бриллиантиком колечко потеряла, С

Знавал я нищего: как тень, С утра бывало целый день Старик под окнами бродил И подаяния просил… Но все

Ночной костер зимой у перелеска, Бог весть кем запален, пылает на бугре, Вокруг него, полны таинственного

Глухая степь — дорога далека, Вокруг меня волнует ветер поле, Вдали туман — мне грустно поневоле, И тайная

Вот и ночь… К ее порогу Он пришел, едва дыша: Утомился ли он медля? Опоздал ли он спеша?.. Сел и шляпу

Я помню, был я с ним знаком В те дни, когда, больной, он говорил с трудом, Когда, гражданству нас уча

Когда, заботами иль злобой дня волнуем, На твой горячий поцелуй Не отвечаю я таким же поцелуем,- Не упрекай

— Подойди ко мне, старушка, Я давно тебя ждала.— И косматая, в лохмотьях, К ней цыганка подошла.

Вчера мы встретились; — она остановилась — Я также — мы в глаза друг другу посмотрели. О боже, как она

Нет, не забуду я тот ранний огонек, Который мы зажгли на первом перевале, В лесу, где соловьи и пели

Ты спрашиваешь: отчего Так пошло все и так ничтожно, Что превосходства своего Не сознавать нам невозможно?

Что, если на любовь последнюю твою Она любовью первою ответит И, как дитя, произнесет: «люблю»,— И сумеркам

Две музы на пути его сопровождали: Одна, — как бы ночным туманом повита, С слезою для любви, с усладой

От ужаса и ран очнулся я в раю: В раю разостлан был ковер, как шаль узорный, И на него склонил я голову

Я шел и не слыхал, как пели соловьи, И не видал, как звезды загорались, И слушал я шаги — шаги, не знаю

У нас весна, а там — отбитые волнами, Плывут громады льдин — плывут они в туман — Плывут и в ясный день

Вечерний звон… не жди рассвета; Но и в туманах декабря Порой мне шлет улыбку лета Похолодевшая заря…

Ты как будто знала, муза, Что, влекомы и теснимы Жизнью, временем, — с латынью Далеко бы не ушли мы…

Без песен и слез, в духоте городской, Роптать и молиться не смея, Живу я в гареме, продажной рабой У

В одной знакомой улице — Я помню старый дом, С высокой, темной лестницей, С завешенным окном.

«Поцелуй меня… Моя грудь в огне… Я еще люблю… Наклонись ко мне». Так в прощальный час Лепетал и гас Тихий

Если б смерть была мне мать родная, Как больное, жалкое дитя, На ее груди заснул бы я И, о злобах дня

На скамье, в тени прозрачной Тихо шепчущих листов, Слышу — ночь идет, и — слышу Перекличку петухов.

Ах, как у нас хорошо на балконе, мой милый! смотри — Озеро светит внизу, отражая сиянье зари;

Зной — и все в томительном покое — В пятнах света тени спят в аллее… Только чуткой чудится лилее, Что

Мой костер в тумане светит; Искры гаснут на лету… Ночью нас никто не встретит; Мы простимся на мосту.