Танка Сайгё
Взглянешь — ужас берет! Но как-то стерпеть придется, О сердце мое! Ведь есть на свете грехи, Такой достойные кары.
Нет больше тропы. Засыпали горную хижину Опавшие листья. Раньше срока пришло ко мне Зимнее заточенье.
Если ввериться сияющему лику будды Амида, что озаряет глубины преисподней, не отвращаясь от созданий
Инеем занесена Трава на увядшем лугу. Какая печаль! Где сыщет теперь отраду Странника сердце?
Даже постигнув суть Этого бренного мира, Все же невольно вздохнешь: Где они, мудрые люди? Ныне нигде их нет.
«Как будто дождь?» — Прислушался я, пробужденный На ранней заре. Но нет, это листья летят… Не вынесли
На уступе холма Скрылся фазан в тумане. Слышу, перепорхнул. Крыльями вдруг захлопал Где-то высоко, высоко…
Ныне одни лишь воины толпами движутся в за- предельную страну мертвых через Сидэ-но яма. Им незачем страшиться
Пo всей стране воины встают на брань, и нет такого места, будь то на западе или востоке, на севере или
Пусть это правда! Но ведь гляжу я один. Кто мне поверит, Когда про луну этой ночи Поведаю людям — после?
Слышал я, что если случится пробудить в себе «истинное сердце», то даже в пламени Вечного ада Аби возможно
«Так я и ждал беды!» — Человек в мановение ока Упал на самое дно. Сколько глубоких ямин Уготовил для
Пускай нет в небе луны! Обманчивей лунного света Цветы унохана. Чудится, будто ночью Кто-то белит холсты.
Берег залива. Среди молчаливых ветвей Засохших сосен Ветер перенимает Голос морской волны.
Весенний туман. Куда, в какие края Фазан улетел? Поле, где он гнездился, Выжгли огнем дотла.
Конец послания Уже невидим вдали. Гусей перелетных Голоса понемногу стихают И растворились в тумане.
Когда б улетели прочь, Покинув старые гнезда, Долины моей соловьи, Тогда бы я сам вместо них Слезы выплакал в песне.
О многих горестях Все говорит, не смолкая, Ветер среди ветвей. Узнали осень по голосу Люди в горном селенье.
Когда уже все было занесено снегом, я послал эти стихи одному другу. Осенью он сулил навестить меня
Лунный прекрасен свет, Когда сверкает россыпь росы На вишневых цветах, Но печальная эта луна Над зимним
На части рассекут. Но мало этого. Готовят Расплавленную медь. Вольют ее в глубины сердца, Омоют страждущую плоть.
У каждых ворот Стоят молодые сосны. Праздничный вид! Во все дома без разбора Сегодня пришла весна.
Оставили соловьи Меня одного в долине, Чтоб старые гнезда стеречь, А сами, не умолкая, Поют на соседних холмах.
Как сильно желал я Дождаться! Продлить мой век До этой осенней ночи. На время — ради луны — Мне стала
Благовоние сливы Ты привеял в ложбину меж гор, О весенний ветер! Если кто проникнет сюда, Напои густым ароматом.
Тревога берет! Где, на какой вершине Окрестных гор Цветы долгожданные вишен Первыми зацветут?
Должно быть, лесоруб Пришел просить ночлега, В дверь хижины стучит? Нет, это в сумерках кричал Болотный пастушок.
Внезапный ветер Сломает хрупкие листья Банановой пальмы, Развеет… Неверной судьбе Могу ли еще вверяться?
Горы Ёсино! Там видел я ветки вишен В облаках цветов, И с этого дня разлучилось Со мною сердце мое.
Еще не слышна ты, Но ждать я буду вот здесь Тебя, кукушка! На поле Ямада-но хара Роща криптомерии.
Лишь веянья ветерка Под сенью ветвей отцветших Я жду не дождусь теперь, Снова в горном источнике Воды
Когда я посетил Митиноку, то увидел высокий могильный холм посреди поля. Спросил я, кто покоится здесь.
Светло, как днем, Я бы зари не заметил, Так сияет луна, Но время вдруг возвестил Ближнего храма колокол.
На рисовом поле У самой сторожки в горах Стоны оленя. Он сторожа дрему прогнал, А тот его гонит трещоткой.
О, горе! Родная мать, Вспоившая некогда грудью, Забыта даже она. Все думы лишь об одном! О собственных
Вижу я, растопились На высоких вершинах гор Груды зимнего снега. По реке «Голубой водопад» Побежали белые волны.
Равнина небес. Луна полноты достигла. Тропу облаков, Единственную из всех, Избрал для странствия ветер.
Совершая паломничество в Митиноку, я остановился на заставе Сиракава. Не оттого ли сильнее обычного заворожила
Густые туманы встают, Все глубже ее хоронят… Забвенна и без того! Как сердцу здесь проясниться?
В горах Ёсино Долго, долго блуждал я За облаком вслед. Цветы весенние вишен я видел — в сердце моем.
Вот кремушек брошен, Одно мгновенье летит — Упал на землю. С такой быстротой Проносятся солнца и луны.
В горькой обиде На того, кто их посадил Над стремниной потока, Сломленные волной, Падают горные розы.
Жаворонок парит Над густым тростником равнины, Жаркое лето пришло. Где бы дерево мне найти, В тени подышать
Из судилища князя Эмма адский страж уводит грешника туда, где в направлении Пса и Вепря виднеется пылающее пламя.
Что же хозяин? Верно, чуть ветер повеет, Полон тревоги? Даже поодаль сладок Запах цветущей сливы.
На небе осени Она наконец явилась И вечернем сумраке, Но еле-еле мерцает, Луна — по имени только.
Не в силах прогнать Сумятицу мыслей тревожных О близком конце, В нашем мгновенном мире Блуждаем мы… О
О том, каково на сердце блуждающему в «Срединном пространстве» С какою силой Тоска его одолеет!
Плачете на лугу, Словно вам тоже знакома, Цикады, тоска любви? Если б могли ответить, Я бы спросил у них.
Растают муки, Как исчезает ледок Под утренним солнцем. Знает шесть кругов бытия Это рассветное небо.